Джонсон потребовал от ЦРУ доказать любой ценой, что антивоенное движение в Соединенных Штатах направляется из-за рубежа. Логика президента была убийственная – он верил, что законопослушный американец не может протестовать против преступлений бравых вояк, сжигавших напалмом женщин, детей и стариков в Юго-Восточной Азии. ЦРУ уже накопило громадный опыт шпионажа за своими согражданами и безоговорочно принялось искать «иностранные деньги и иностранное влияние» – в антивоенном движении. Президент часто требовал к себе директора ЦРУ Хелмса и осведомлялся, как идут поиски. «Пока ничего не обнаружено», – следовал ответ. «Они должны быть там!» – гневался Джонсон. Под стук президентского кулака по столу Хелмс удалялся.
ЦРУ создало ударные контрразведывательные группы, объединенные для выполнения описанной задачи, что именовалось операцией «Хаос». Руководителем ее стал Р. Обер, уже набивший руку в политическом сыске внутри страны, – он расследовал вместе с ИРС журнал «Рэмпарте», Национальную студенческую ассоциацию и завел порядочное досье на американских инакомыслящих. Обер исходил из того, что «президент знает лучше», оставалось собрать доказательства в пользу патриотического озарения Линдона Джонсона, а для этого пошире закинуть мелкоячеистую сеть политического сыска. Все учреждения ЦРУ получили приказ для начала следить за «радикальными студентами и экс-патриотами из числа американских негров» с тем, чтобы выяснить, как иностранные державы «используют наши внутренние затруднения».
Поиск фантомов истощал силы и умы занимавшихся операцией «Хаос». Собиралось гигантское количество информации о ком и о чем угодно. Некий работник ЦРУ отчеканил: действуем подобно «пылесосу», втягивая всяческую грязь. Для систематизации данных использовали специальный компьютер, уместно названный «гидрой». Информация собиралась всеми возможными путями: слежкой, подслушиванием телефонных разговоров, тайным проникновением в частные квартиры и служебные помещения организаций, отнесенных к «диссидентским». Ушел Л. Джонсон, пришел Р. Никсон, а операция «Хаос» продолжалась. Прибегли к помощи провокаторов. Вовлекли в дело ФБР, все подразделения военной разведки и контрразведки. К лету 1970 года от одного ФБР поступало в среднем до 1000 донесений в месяц. Никаких результатов! Обер неумолимо требовал: собирать «любые материалы независимо от того, какими бы безобидными они ни казались» [409] .
Неслыханное рвение агентуры ЦРУ, вероятно, уже в самом начале семидесятых годов вызвало смутные подозрения внутри США, скорее всего среди журналистов, о незаконной деятельности управления. Директор ЦРУ Хелмс в апреле 1971 года произнес речь перед Американским обществом редакторов газет. Сославшись на закон 1947 года о создании ЦРУ, он с большой горячностью утверждал: «У нас нет таких полномочий и функций, мы никогда их не добивались… Коротко говоря, нашей целью не являются американские граждане» [410] . Категорического опровержения для журналистов тогда, вероятно, было достаточно, но работники ЦРУ, занятые безрезультатным сыском в операции «Хаос», начали роптать.