При полном согласии в этом они расходились в деталях – когда именно США начали «холодную войну». Некоторые относили этот момент к апрелю 1945 года, первым дням Г. Трумэна в Белом доме, другие указывали на март 1946 года – речь У. Черчилля в Фултоне и т. д. Спорят по сей день!
«Длительные дебаты по поводу генезиса холодной войны, – замечает Т. Пауэрс, – для ветеранов УСС представляются просто глупостью. По собственному опыту они знают – с самого начала холодная война была продолжением настоящей войны». Подразделения УСС явились в Берлин вместе с американскими оккупационными войсками и «занялись теми же делами в отношении русских (установлением размеров и дислокации воинских частей), органов политического контроля и теми же методами (через агентов), что они делали всего за несколько недель до этого в отношении Германии. Никто еще не называл Россию врагом, но к ней относились именно так» [130] .
Американские спецслужбы немедленно подобрали тех, кто служил гитлеровцам на оккупированной территории СССР и успел унести ноги вместе с отступавшим вермахтом. О том, как сначала УСС, а затем ЦРУ пригревали и использовали матерых палачей и убийц, известно очень мало. По сей день это тайна за семью печатями ЦРУ В мае 1982 года бывший сотрудник министерства юстиции США Дж. Лофтус передал в печать сведения: после победы над Германией УСС, а затем ЦРУ тайно обеспечили въезд в США примерно 300 гитлеровских наймитов, бесчинствовавших в Белоруссии.
Иммиграционные законы в США, как известно, достаточно жестки. Великая «демократия» похваляется, что не даст у себя приюта «фашистам», каковыми, вне всяких сомнений, являлись названные Лофтусом подонки. Последовал небольшой скандал. Проверили списки лиц, въезжавших в США в те годы, в том числе по закону 1948 года, дающему право президенту допускать в страну 100 человек по собственному усмотрению в обход иммиграционных властей. Никаких следов об этих 300 из Белоруссии. Оно и понятно, их, сообщила «Вашингтон пост», в США «использовали как шпионов и пропагандистов против Советского Союза в «холодной войне» [131] . А на руках некоторых из них кровь десятков тысяч людей, убитых в Белоруссии во время нацистской оккупации.
За давностью – некоторые из них-де умерли, другие на пенсии – совместными усилиями ЦРУ и заинтересованных ведомств дело замяли. Представитель подрывной радиостанции «Свободная Европа», которому указали, что иные из упоминавшихся лиц все еще подвизаются у него на радио, нагло ответил: «Не берусь выносить суждение по поводу того, что делали эти люди 40 лет назад» [132] .
Шпионаж в общепринятом смысле, конечно, был заботой ЦРУ с первых дней его существования, но это была рутинная деятельность, не вызывавшая особых эмоций у сотрудников ведомства. Работа как работа. Подлинный душевный подъем у тех, кто заполнял бесчисленные вакансии в стремительно развертывающемся ведомстве, вызывала официально санкционированная функция ЦРУ – «тайные операции», проще говоря, подрывная работа. Подавляющее большинство сотрудников ЦРУ видели в этом смысл создания ведомства и смысл собственной жизни.
Знаток тайных дел Ф.